ОБНИНСК ЛИТЕРАТУРНЫЙ

 «Хорошо служить в библиотеке,

Двигаться с достоинством, как реки,

Чувствуя и мель, и глубину…

И благословляя тишину."

/Частикова Э./

В июле Обнинск празднует  День рождения (27-ое июля – 57!) и в его честь продолжим литературную тему. Начали мы ее с Виктора Петровича Обнинского – писателя, журналиста, публициста ХХ века, а продолжить ее хочу  рассказом о своих коллегах-библиотекарях, поэтах и писателях.

Частикова Эльвира Николаевна – библиотекарь, заведует читальным залом Центральной библиотеки и (!)… заслуженный работник культуры Российской Федерации, член Союза писателей России, автор  пятнадцати книг.

Посвящение  имениннику:

Храм Рождества, сирень, библиотека,

Метеомачта, как корабль во мгле.

Ты вставлен в рамку атомного века,

Наш самый лучший город на земле.

РОДНОЕ

— Читала книгу, а дела стояли,

Убила выходной, вот срамота! —

Призналась мне соседка, и в печали

Вниз улыбнулась краешками рта.

— Зато душа, наверное, трудилась,

Преисполнялась, теплилась, жила

И явно заслужила болью милость, —

Утешила ее я, как могла.

Какая книга сделалась виною —

Я не спросила смыслу вопреки.

Я просто заступилась за родное,

Что глушит боль... и, может, за стихи.

ПОМОГИТЕ СЕБЕ САМИ

В тесном и душном автобусе

не впадайте в грех уныния.

Представьте, что рядом с вами

едут знаменитости.

Это очень просто, ведь каждый

приблизительно на кого-то похож.

Помогите себе сами,

и все мгновенно переменится.

Подышите одним воздухом

с артистами, писателями, политиками, героями...

Только не пугайтесь,

если близко окажется Квазимодо.

Переведите взгляд!

Вполне возможно, что вы встретитесь

глазами с Джокондой,

и она улыбнется вам,

как никогда еще не улыбалась.

Елена Солодникова. Ее жизнь оказалось очень короткой – всего 34 года. Память о ней ее стихи:

Сказал мне стол:

Давай писать стихи,

Наверно их никто не прочитает,

Будь хороши они или плохи,

Пиши стихи,

Раз миг такой пришел.

О них никто, пожалуй, не узнает.

……………………………………..

Внушал настойчиво и строго:

«Пиши стихи, их час настал

Таких часов отпущено немного…»

Последние слова оказались пророческими. Всего один сборник «Предчувствие», выпущенный посмертно. Ниже строки из сборника:

Нынче солнце сошло с ума:

Растолкав облака лучами,

Светит так, что ему ручьями

Отвечает сама зима.

        *******

И от печали есть лекарство:

Я вновь вернулась к управлению

Своим уютным государством

И думать  о тебе не смею.

Вот пирог пеку воскресный,

Мое правленье  прославляют,

И поклонением и лестью

Меня сегодня окружают.

        ******

Но временами равна по силе

Живая память человека.

И, смерть саму перечеркнувши,

Она избранникам дарует

Вторую жизнь, длиною в вечность.

Татьяна Соколова – еще один обнинский поэт-библиотекарь. Ее герои: птицы, дождь,  улочки нашего города и сама поэтесса с тонкой ранимой душой.

  ******

Опять я пленница дождя,

А в нем  прощанье иль прощенье

Наполовину с вдохновеньем,

Проклятье иль Небесный дар –

Не знаю, но трепещут струи,

Встречаясь с матушкой – землей,

И в утлой лодочке июля

Скольжу наедине с собой.

Открой, Венеция души,

Все то, что я не углядела,

Дай загорелым гондольерам

Допеть про счастья миражи.

…………………………………………

 ******

Трепещет бабочкой душа,

Сорвавшись с вечности портрета,

А, значит, снова не спеша

Мне на порог ступает лето.

От птиц, цветов и высоты

Как сохранить былую трезвость?

И, жизни разведя мосты,

Ныряю в бытия безмерность.

Пусть, лето, ты – воздушный шар,

И лопнешь от стрелы осенней,-

Трепещет бабочкой душа,

Пришпилившись к стихотворенью

А теперь перейдем к прозе.

 Есть среди моих коллег замечательный автор – Надежда Коллегова.  Прекрасный мастер короткого рассказа. Вышел сборник ее прозы «Когда снится вулкан». Я попыталась процитировать ее рассказы. Не получается: теряется их очарование, тогда решила предложить самый интригующий полностью. Дочитайте до конца, не пропуская ни строчки.

КИРА

Скажи, читатель, приходилось ли тебе ночевать под забором или просто на улице? Хотя бы раз или два, по пьянке. Ну, последняя электричка от тебя наверняка сбегала. Или в неожиданной командировке, когда солнце клонится к закату, бегать с чемоданом в поисках ночлега от гостиницы к гостинице, натыкаясь на табличку «Мест нет» и полное равнодушие окружающих? Если в твоей биографии такое случалось, то ты поймешь мою героиню, и не будешь слишком строго судить ее.

Кира кантовалась на вокзале. Нужно заметить, что у героини наблюдалось явное сходство с персонажем известной басни. Она была так же легкомысленна и очень хороша собой, к тому же привыкла играть только первые роли. Теплую пору она провела на шикарной даче со своим дружком, щеголем и франтом со смолистыми бравыми усами. Это лето было для Киры длинным, обильным, сытным и осталось в памяти сплошной беспечной благодатью. Маркиз, так она звала своего приятеля за благородное происхождение, был хоть норовист и заносчив, но всё же нежен и щедр. Неукротимый темперамент бросил обоих в пучину животной страсти. Не рассчитывая на что-то большее, в нужный момент Кира просто исчезла из красного кирпичного дома, окруженного душистыми клумбами и живыми изгородями. Легкая ткань бытия свернулась в жесткий колючий жгут. Сразу, вдруг, без осенних церемоний наступила зима. Задул ледяной арктический ветер, снег лег большой, крупчатый, шершавый. Даже голуби и воробьи жались к людям. Нахохлившиеся пичуги двигались по платформе мелкими стайками, выпрашивая корм.

Со скучающим видом Кира сидела на подоконнике гулкого вокзала, наблюдая за муравьиной сутолокой, которую не остановит никакая стужа. Эту пару она заметила давно. Престарелые родители провожали сына. Видно было, что далеко и надолго. Преклонных лет женщина, одетая в несколько платков, все махала и махала в след  удаляющемуся поезду, и слезы беспомощно текли по ее лицу, застывая на подбородке тусклыми бусинками. Старик с лоцманской бородой, крепкий еще дядька, обнимая, завел ее в зал ожидания, дал какую-то таблетку.

- Ну, будет, будет. Знамо, тоскливо, даст бог, перезимуем. Жили-были дед да баба, ели кашу с молоком... Все, все, - старик заботливо вытирал жене лицо платком. - Ну, хочешь, снегурку тебе слепим?

Чем больше старик успокаивал свою подругу, тем сильней она расстраивалась. Люди слишком любят себя, многого хотят, и у них всегда есть повод для печали. Кире так захотелось утешить этих двоих, она подошла и участливо пристроилась рядом.

- Ночь уж на дворе, а ты одна, - старуха успокоилась и переключилась на незнакомку, - холодно нонче, пойдем-ка с нами, милая, и тебе место найдется, и нам веселей.

Они тронулись на поселок, за линию, все дальше от светящегося огнями города. За одним из этих ярких окон обитало прелестное создание по имени Маркиз с бархатным баритоном, который занозой сидел в сердце нашей героини.

Определили Киру в маленькую комнатку без двери, в которой, было заметно, ничего не менялось лет тридцать - выгоревшие обои в цветочек, пожелтевшие шторы. Она обошла каждый уголок, в доме душевно пахло табаком и ароматным листом смородины.

- Как тут, освоилась? Айда ужинать! - В проеме показалась лоцмановская борода старика. - Ну, а гальюн у нас на улице.

Хозяин дома называл кухню камбузом и двадцать лет входил туда с одной и той же фразой: «Спасибо нашим поварам за то, что вкусно кормят нам».

Кира полюбила его сразу, он относился к ней, как к равной. Набивал свою трубку, садился на приступочку, рассказывал о друзьях-товарищах, и Кира рядом. Выходил на улицу чистить дорожки большой деревянной лопатой - и Кира за ним. Теперь она была не одна, и зима ей нравилась.

- Бон Жур-р-р! - Кира вышла на крыльцо, томно потянулась,  выгнув спину и  кося зеленым глазом на соседа Василия.

- Бон Жур-р-р, ля мур-р-р, - вторил ей сосед, и внутри у него все вибрировало.

Этот обладатель широкой груди, мускулистых коротких ног и бандитской рожи взял Киру под свое покровительство. В округе его все уважали и то ли в шутку, то ли всерьез звали по-иностранному - Бэзил.

И все бы хорошо, но скоро Кира заскучала по красивой жизни. Она все чаще стала уходить за линию, далеко в город, бесцельно бродила там, среди сияющих витрин, а то ныряла в темные дворы и переулки. И судьба подарила-таки ей встречу с Маркизом. Этот запах Кира узнала бы из тысячи. Ее избранник всегда пах дорогими сладкими духами. Это была любовь, которая не отпускала. Опять он мяукал ей на ушко страстные и путаные речи. Красавица растаяла, как мороженое на блюдце. Роман вспыхнул с новой силой. Домой Кира возвращалась утомленной и сразу укладывалась отдыхать в своей спаленке.

- Где подруга-то наша?

- Да спит за переборкой, шибко уморилась, видать.

- Она никак отяжелела, любимица твоя?

- Может, просто поправилась к зиме?

Старики рассматривали расслабленно спящую жиличку, у нее явно просматривался округлившийся живот.

- Чего делать-то будем?

- Рóстить.

Кира с волнением ожидала, как хозяева отнесутся к ее положению. Все удачно разрешилось само собой. Дальние прогулки прекратились - старики посоветовали ей изменить образ жизни, даже стали подкладывать к завтраку разноцветные витаминки. Кира быстро набирала вес и скоро так раздалась, что в доме только и гадали, какой численности ожидать прибавление. А будущую мать беспокоил один вопрос: на кого будут похожи малыши, унаследуют ли ее ум и красоту, да не пересилят ли деревенские гены Василия утонченную породу Маркиза. Кира ходила по комнатам, не находя себе места, переваливаясь, как утка. Напряжение нарастало с каждым днем. У всех обитателей дома в глазах был один немой вопрос: когда? Опасения - как бы чего не вышло - не имели под собой никакой почвы. Роженица была молода и здорова, все произошло быстро и естественным путем чудесное потомство появилось на свет всем на радость. Кира не отходила от деток ни на минуту. Хозяева уже стали беспокоиться, что она совсем не спит и не поест толком.

- Какая заботливая мать! - Восхищались старик со старухой. - Не надышится на них.

Окруженные любовью и лаской, малыши росли не по дням, а по часам. И хоть все говорили, что они похожи и скроены на один манер, Кира их различала не только по виду, но и по характерам. Один сосал молоко энергично до боли, даже во сне, причмокивая, искал грудь, другого постоянно приходилось тормошить, чтобы не остался голодным.

Но наступил день, когда молодой матери не удалось преодолеть своего нестерпимого желания вновь очутиться в садике, где она встречалась со своим обожателем. Не в силах признаться в этом благоразумным хозяевам, Кира тихо покинула дом через низкое окно и направилась в город знакомой дорогой. Она с интересом оглядывалась по сторонам, смотря на мир уже совсем другими глазами. Залаял Шарик, сопредельный двор-терьер. Собакин сын невзлюбил ее с первых дней. Кира грациозно увернулась, она всегда игнорировала его нервное тявканье, время от времени ловко щелкая пса по носу. Соседские ребятишки с шумом пинали пустую консервную банку. «Какие-то чумные, невоспитанные, - думала Кира, - не помешают ли они деткам? Скоро малюток на прогулку выводить».

Встретив возлюбленного, Кира с жаром рассказывала ему о малышах, о том, как замечательно они на него похожи. Маркиз хоть и выразил желание познакомиться с ними, но, кажется, вовсе не разделял Кириных чувств. Мурлыкал все те же пустые и липкие слова точно в той же тональности. «И духи у него какие-то приторно противные, протухли уже, наверное. - Промелькнуло в голове у Киры. - Все, пора к детям».

Она мчалась домой на всех парусах, у нее как будто выросли крылья. Зачем тащить окочурившиеся надежды с собой по жизни? Она летела к своему будущему. С замиранием сердца Кира остановилась на пороге: «Вдох-выдох, вдох-выдох, берем себя в лапы. Где наша не пропадала».

Хозяева были рядом с детками, они ласково успокаивали малышей: «Мама скоро придет, все будет хорошо». Недалеко стояло блюдце с теплым молоком. Кира бесшумно прыгнула в коробку, к своим родным пушистым комочкам. Она тщательно облизывала их, одного за другим - за ушами, затылок, бока и, наконец, щеки. Кира обняла всех, согревая детей своим теплом, внутри у нее все урчало, и она искренне верила, что в эти минуты к детям перетекает ее сила и нежность.

В статье использована графика Людмилы Кисилевой