"ПИШИТЕ ЧЕСТНО - КАК ПЕРЕД РАССТРЕЛОМ"

Я вот тут подумала, давненько мы к поэзии не обращались. Хочется что-нибудь из хорошо забытого старого. Когда-то, в далеком 2012 году, я уже поднимала эту тему – Забытые поэты. Старшее поколение многих из них, конечно, все еще помнит. Поэтому их "забытость" весьма относительна. Я не знаю – значит, поэт неизвестный, будем узнавать. Именно из этого омута безвременья (не исключаю также банального невежества) выуживаю их (поэтов) по одному на свой страх и риск, а так же вкус. В прошлый раз речь шла о Георгии Ладонщикове. Сегодня, на свет божий извлечен Анатолий Владимирович Жигулин (1930-2000), которому 1 января исполнилось бы 85 лет.

Первое, на что (а точнее, "на кого") хотелось бы обратить ваше внимание – это мать поэта, Евгения Митрофановна Раевская, правнучка Владимира Раевского – поэта-декабриста и участника войны 1812 года. На мой взгляд, это очень интересный факт и я просто не могла о нем умолчать.

Второе – Великая Отечественная война. Голод, лишения.. Дальнейшие комментарии по этому пункту, думаю, излишни.

И последнее – в 1950 году Анатолий Жигулин вместе с другими участниками "Коммунистической партии молодёжи" (по, крайней мере, теми, кого поймали)  был приговорен к 10 годам лагерей строгого режима. Ну, что поделать, не нравилась молодым людям политика Иосифа Виссарионовича, Ленинские заветы были им гораздо ближе и родней. А Сталин.. Ну что Сталин? Не захочет сам уйти, мы его заставим! – думали ребята. Весьма наивная, но смелая мысль. Я конечно понимаю, что ничего забавного в сложившейся ситуации нет, но, тем не менее, невольно вспоминается один эпизод из КВН:

– Говори! Как нам найти Сталина?

– А что его искать? Вы про него анекдот расскажите – за вами сами придут.

Примерно так оно и вышло. И валить бы поэту лес на Колыме весь десятилетний срок, от звонка до звонка, если бы, в 1953 году, Сталин не скончался. А уже в 1955 году Анатолия Жигулина освободили, по амнистии. Но те пять лет в лагерях все же оставили свой след в душе и творчестве молодого поэта.

Не стану больше томить и перехожу непосредственно к самой поэзии. Разве что, отмечу три стихотворения, которые мне очень-очень понравились: "Сны", "Эпоха" и "Мой бедный мозг, мой хрупкий разум…". Просто захотелось поделиться.

P.S. Дорогие коллеги, 21 марта – Всемирный день поэзии. В связи с этим,  обращаю ваше внимание на первое стихотворение. Может, пригодится.

Всегда Ваша, беспокойная, Lee-Ann.

Поэзия не спорт, поэзия - душа!

Прочнее нет на свете аксиомы.

В поэзии не стоят ни гроша

Боксёрские и прочие приёмы.

Поэзия не бег, не вольная борьба.

Поэзия - сомненье и тревога.

Поэзия - надежда и судьба.

Поэзия, как говорят, - от бога.

ПОЭЗИЯ

И. Н.

Стоят дубы задумчивы, тихи.

По жёлтой просеке уходит лето.

Ты мне читаешь грустные стихи

Какого-то салонного поэта.

О том, как где-то в городе пустом

На мёрзлых стёклах тает чья-то нежность...
А мы в лесу, в орешнике густом,
Вдыхаем жадно утреннюю свежесть.

Я не люблю бескровные слова,
Холодные, искусственные строки.
Зачем они, когда шуршит трава,
Поют синицы и трещат сороки?

Взгляни вокруг! Открой свои глаза,
Зелёные нетающие льдинки.
Большая золотая стрекоза
Качается на тонкой камышинке...

Поэзия! Она всегда - жива.
Ей чужды стёкол мёртвые узоры.
Она растёт и дышит, как листва,
Как гордая осока на озёрах.

Ей тесен мир условной бахромы
И вздохов у замёрзшего оконца...
Поэзия - она живёт, как мы.
Она не может без любви и солнца!
1962

СНЫ

Семь лет назад я вышел из тюрьмы.
А мне побеги, всё побеги снятся...
Мне шорохи мерещатся из тьмы.
Вокруг сугробы синие искрятся.

Весь лагерь спит, уставший от забот,
В скупом тепле глухих барачных секций.
Но вот ударил с вышки пулемёт.
Прожектор больно полоснул по сердцу.

Вот я по полю снежному бегу.
Я задыхаюсь. Я промок от пота.
Я продираюсь с треском сквозь тайгу,
Проваливаюсь в жадное болото.

Овчарки лают где-то в двух шагах.
Я их клыки оскаленные вижу.
Я до ареста так любил собак.
И как теперь собак я ненавижу!..

Я посыпаю табаком следы.
Я по ручью иду, чтоб сбить погоню.
Она всё ближе, ближе. Сквозь кусты
Я различаю красные погоны.

Вот закружились снежные холмы...
Вот я упал. И не могу подняться.
...Семь лет назад я вышел из тюрьмы.
А мне побеги, всё побеги снятся...
1962-1963

ПОЭТ

Его приговорили к высшей мере,
А он писал,
А он писал стихи.
Ещё кассационных две недели,
И нет минут для прочей чепухи.

Врач говорил,
Что он, наверно, спятил.
Он до утра по камере шагал.
И старый,
Видно, добрый, надзиратель,
Закрыв окошко, тяжело вздыхал...

Уже заря последняя алела...
Окрасил строки горестный рассвет.
А он просил, чтоб их пришили к делу,
Чтоб сохранить.
Он был большой поэт.

Он знал, что мы отыщем,
Не забудем,
Услышим те прощальные шаги.
И с болью в сердце прочитают люди
Его совсем не громкие стихи...

И мы живём,
Живём на свете белом,
Его строка заветная жива:
«Пишите честно -
Как перед расстрелом.
Жизнь оправдает
Честные слова».
1964

ЭПОХА

Что говорить. Конечно, это плохо,

Что жить пришлось от воли далеко.

А где-то рядом гулко шла эпоха.

Без нас ей было очень нелегко.

Одетые в казённые бушлаты,

Гадали мы за стенами тюрьмы:

Она ли перед нами виновата,

А, может, больше виноваты мы?..

Но вот опять весёлая столица

Горит над нами звёздами огней.

И всё, конечно, может повториться.

Но мы теперь во много раз умней.

Мне говорят:

«Поэт, поглубже мысли!

И тень, 
И свет эпохи передай!»

И под своим расплывчатым «осмысли»

Упрямо понимают: «оправдай».

Я не могу оправдывать утраты,

И есть одна

особенная боль:

Мы сами были в чём-то виноваты,

Мы сами где-то

Проиграли

Бой.

1964

***
Я сыну купил заводную машину.
Я в детстве когда-то мечтал о такой.
Проверил колеса, потрогал пружину,
Задумчиво кузов погладил рукой...

Играй на здоровье, родной человечек!
Песок нагружай и колёса крути.
А можно построить гараж из дощечек,
Дорогу от клумбы к нему провести.

А хочешь, мы вместе с тобой поиграем
В тени лопухов, где живут муравьи,
Где тихо ржавеют за старым сараем
Патронные гильзы - игрушки мои...
1965

***

Мой бедный мозг, мой хрупкий разум,

Как много ты всего хранишь!
И всё больнее с каждым разом
Тревожно вслушиваться в тишь.

В глухую тишь безмолвной думы,
Что не отступит никогда,
Где, странны, пёстры и угрюмы,
Живут ушедшие года.

Там всё по-прежнему, как было.
И майский полдень, и пурга.
И друга чёрная могила,
И жёсткое лицо врага...

Там жизнь моя войной разбита
На дальнем-дальнем рубеже...
И даже то, что позабыто,
Живёт невидимо в душе.

Живёт, как вербы у дороги,
Как синь покинутых полей,
Как ветер боли и тревоги
Над бедной родиной моей.
1980

***

Послевоенная Россия,

Буханка хлеба - сто рублей.
Но если бы сейчас спросили, -
Дней не припомню веселей.

Наверно, жизнь лишь в раннем детстве
Так первозданна и свежа,
Что никаких утрат и бедствий
Не хочет принимать душа.

Я убегал тогда с урока
В запретный ельник за селом.
И ржавый танк с пробитым боком
Не увезли в металлолом.

Над обездоленной равниной
Дымок струился от села.
И блиндажей сырая глина
Ещё травой не заросла.

Но я судьбою был доволен,
И сердце прыгало в груди.
И жизнь весенним тёплым полем
Ещё синела впереди.
1969

***

Обложили, как волка, флажками,

И загнали в холодный овраг.

И зари желтоватое пламя

Отразилось на чёрных стволах.

Я, конечно, совсем не беспечен.

Жалко жизни и песни в былом.

Но удел мой прекрасен и вечен -

Всё равно я пойду напролом.

Вон и егерь застыл в карауле.

Вот и горечь последних минут.

Что мне пули? Обычные пули.

Эти пули меня не убьют.

1981