СТАРЫЕ НОВЫЕ ЗНАКОМЫЕ

Люблю свою работу! Ведь, где еще можно узнать столько нового и интересного? Казалось бы, обычная памятка в плане – 19 января, 105 лет со дня рождения Анатолия Софронова. Ну, Софронов, ну, Анатолий, и что? Поэт, прозаик, драматург… Идем в интернет, смотрим, сможет ли нас удивить чем-нибудь сей товарищ?... Ого… Да ладно… "Стряпуха" (даже я помню) … тексты песен… «Шумел сурово Брянский лес»?! Неожиданно… Сходила в хранилище. У нас, оказывается, даже книги его есть! Неслыханная удача!

Как ни полистать для ознакомления и ликвидации еще одного пробела в моем, далеко не энциклопедическом могзу? Можно было бы конечно свалить все на современное образование.. А что, все так делают, это проще, чем признаться в собственном несовершенстве. Зато, сейчас я как ребенок могу радоваться новым эмоциям и открытиям, что преподносит мне библиотека, а не усиленно вспоминать все то, что, возможно, когда-то давным-давно было смутно-знакомым, малопонятным и явно не ко времени извлеченным. Анатолий Сафронов, как раз вошел в число тех, чьим творчеством я отныне могу насладиться. И хотя, познакомиться довелось пока только со стихами, уже завела себе "любимчиков", которыми, так уж и быть поделюсь с вами. Первое, что, открыв и полистав сборник, сразу бросилось  глаза – невероятная и трепетно оберегаемая любовь к Дону. Столько, сколько Софронов, думаю, о Доне не писал никто. Затем, уже в годы Великой Отечественной войны, поэзия Сафронова сменилась настроением и пропиталась людской скорбью и мужеством, тяжестью тех дней, недель, месяцев и лет, тех событий, свидетелем которых он стал, будучи спецкором газеты "Известия". Далее послевоенный период, редакторство журналом "Огонек", заграничные поездки (Индия, Япония, Египет, Китай, Индонезия, Сингапур, Норвегия, Швеция, Аргентина, Чили и мн. другие страны), как новый источник вдохновения как поэтического, так и "публицистического" (в смысле путевых заметок и эссе).

Драматургический талант Софронова также пользовался огромной популярностью. Чего только стоит знаменитая и любимая многими "Стряпуха" (1957-1959), экранизированная в 1965 году. Только в 1960 году эта пьеса была сыграна 4637 раз. Подобный интерес сподвиг Сафронова к написанию продолжения, также весьма успешных: «Стряпуха замужем» (1961), «Павлина» (1964) и «Стряпуха-бабушка» (1978).

Ну, вот, наверное и все, что я хотела сказать. А на посошок – обещанные "любимчики". Быть может и у вас тоже есть любимые стихотворения Софронова? Не стесняйтесь, делиться ими в комментариях.

Пошла читать дальше. Ваша Lee-Ann.

БЕРЕЗА

Я бродил один над морем

У подножья старых гор,

И меня тропа крутая

Выводила на простор.

Я бродил один у моря,

Где магнолия цвела,

И меня тропа крутая

В лес шумящий привела.

Лес стоял высок и строен,

И не молод, и не стар –

Белоствольную березу

Я увидел средь чинар.

Из Тамбова или Курска,

Может быть, из-под Москвы –

Белоствольную березу

В шумной зелени листвы.

У корней березы звонко

Пробегал в тени ручей.

Темнолистые чинары

Уступили место ей.

Кедр высокий и могучий

От жары ее хранил,

Он широкими листами

От лучей ее укрыл.

Так, в кругу гостеприимном

Белоствольная росла

И товарищей хороших

И подруг себе нашла.

Из Тамбова или Курска,

Может быть из-под Москвы –

Белоствольная береза

В шумной зелени листвы.

(1939)

РОДИНА

Запомнил ты раскаты грома,

Что над округой грохотал,

Когда ты у родного дома

Босым мальчишкою стоял.

И убегала вдаль дорога,

И вслед за нею гром летел, –

А ты у милого порога,

Раскрыв глаза на мир глядел.

Тогда не знал ты, что с годами,

Где б ни был ты – в краю чужом,

За рубежом, за рубежами, –

Ты будешь помнить отчий дом.

Простой порог, тропинку к дому,

Два тихих клена над окном –

Все, что зовем не по-иному,

А только родиной зовем.

Все, что запало в душу с детства,

С дымком вечерним голубым,

Что, как бесценное наследство,

Вручаем детям мы своим.

И наше счастье и тревоги –

Все, что в обход не обойти,

И наши трудные дороги,

И благородные пути.

И это небо голубое,

И трав весенний малахит,

И этот флаг, что над тобою

Огнем немеркнущим горит.

(1956)

P.S. От себя хочу добавить – концовка просто шикарная. И пусть над нами реет уже не тот, огненный, а другой флаг. Эти строки (как и многие другие, кстати) все равно наполняют сердце теплотой, гордостью и благодарностью.

ЕСТЬ У МЕНЯ ДРУЗЬЯ НА БЕЛОМ СВЕТЕ…

Есть у меня друзья на белом свете,

Считай их день, неделю – не сочтешь;

И друг за друга мы всегда в ответе,

И каждый чем-нибудь особенным хорош!

Мой Дон родной, Цимлянская станица,

Склоненный парус над донской водой, –

Там осветила за рекой зарница

Начало дружбы нашей молодой.

Ковыль, да степь, да ивы цвет зеленый,

Курень казачий, таловый плетень…

Товарищ мой, на шлюзах Волго-Дона

Тебя я встретил в знойный летний день…

Поеду в Киев – сколько дружбы встречу,

Пожатий жарких и сердечных слов;

Пускай плывет Днепром широким вечер

У запорожских вольных берегов!

Поеду в Минск… Друзья, друзья повсюду!

Взлетает песня над большим столом.

Нет, никогда я в жизни не забуду

Гостеприимный белорусский дом!

Баку, Севан и звездный свод Тбилиси,

Переплетенье судеб и дорог, –

В пожатье руки братские сплелися,

И дружбы круг незыблем и широк.

Есть у меня друзья на белом свете,

Пожатья их я чувствовал в руках

И в Пакистане, где горячий ветер

Сжигает бедный колос на полях.

Там, в городах Лахоре и в Карачи,

Где нет ни тучки в небе голубом, –

Пусть говорили мы по-разному, иначе,

Но думали с друзьями об одном.

На берегах Атлантики суровой,

В Исландии у прибрежных скал,

Я понимал простое дружбы слово,

И в словаре его я не искал.

Товарищ мой – в румынской светлой хате,

Где молоко и брынзы белый круг…

И тот, кто голос отдал за Тольятти, –

Мой верный друг, мой настоящий друг!

И никогда в Америке я не был,

Какое небо там – судить я не могу;

Но знаю – есть и под нью-йоркским небом

Друзья мои на дальнем берегу.

У них такие ж матери и дети,

Как и в Москве, в Рязани и в Крыму…

Есть у меня друзья на белом свете,

И нет предела счастью моему!

На всех долготах и земных широтах,

Куда б судьба тебя не занесла, –

Тебя встречает, обнимает кто-то,

Ты узнаешь друзей – и нету им числа!

И пусть идет над миром мирный ветер,

Хлебам расти, садам вишневым цвесть!

Как много есть друзей на белом свете –

И хорошо, что всех друзей не счесть!

(1953)

Я ВАС ЛЮБЛЮ

Мы сидим вчетвером в отеле,

Друзья из Пекина и мы –

                                  из Москвы…

Месяц февраль. Индия. Дели.

Птиц засыпающих говор.

                              Шелест листвы.

Мы сидим вчетвером,

                                       вспоминая

Наши столицы

                           и наших жен;

У каждого есть своя,

                                   родная,

Та,

      что в сердце своем бережем.

Мы сидим вчетвером

                                    и учим,

Как сказать:

                     "Я вас люблю".

Английский язык

                              удивительно звучен:

"Ай лав ю… Ай лав ю!"

Проникновенно звучит и нежно, –

Ну, говори же еще, не тяни!

Я вас люблю –

                          это ветер свежий,

А по-китайски –

                             уо ай нинь.

Так переводим

                         с русского на английский,

 С английского на китайский

                                                  и наоборот…

А за окошком вечер делийский

Розово-желтым цветом цветет.

Много в повестке жизни вопросов,

Один за другим – большой караван;

Сказал мне знакомый

                                     индийский философ,

Чуть улыбаясь своим словам:

– Что мы хорошего знали с детства?

У горькой памяти все на счету.

Англия оставила нам в наследство

Английский язык и нищету.

Английский язык?! Это ж слово Шекспира!

Диккенс,

                Байрон

                             и Вальтер Скотт!

По государствам всем –

                                       от Лондона до Памира –

Слава этих имен живет.

Но все не просто в подлунном мире, -

Еще есть рабы

                         и богатая знать…

Можно

             многое знать

                                    о Шекспире

И ничего

                о жизни

                               не знать.

А сколько надо еще усилий,

Чтоб сбросил индиец

                                    тряпку с бедра,

Чтобы оделся,

                         вышел красивый,

Чтоб не горбатил

                              с утра до утра.

Чтобы из глиняных

                                  выполз хижин

К сытой жизни,

                           не золотой;

Чтобы ребенок

                          не был обижен

Английскою речью

                                 и нищетой.

Я верю –

                  это наступит время!

Пусть к нему

                        не один переход.

Но только надо,

                           чтобы со всеми

Был, со всеми

                         английский народ.

Люди

            к солнцу идут

                                      из чащи,

Им говорю:

                     – Я вас люблю!

И как бы хотелось,

                            чтоб чаще и чаще

Громче звучало:

                            "Ай лав ю!"

(Дели, 1955)