МИМО ЗВЕЗДОПАДА, ИЛИ КНИГА, КОТОРОЙ У НАС НЕТ

Случается, что задуманное идет совсем не так, как запланировано. Так вышло и с августовским звездопадом. Запланировали небольшой обзор, а вышел – небольшой конфуз. «Литературный звездопад» не удался из-за отсутствия подходящей литературы. Есть, правда, Виктор Астафьев, его повесть «Звездопад» – первое, что всплывает в интернет-поисковиках. Самих звезд в повести немного и «падают» они только в названии и последнем абзаце, когда главный герой вспоминает о своей первой любви.

И тут, на сайте одного известного интернет-магазина, появился ОН

– самый подходящий из возможных, идеальный, вариант – Марианна Гончарова «Персеиды. Ночная повесть».

Вообще, с творчеством Марианны Гончаровой мы немного знакомы благодаря ранее приобретенной книге «Тупо в синем и в кедах» (о ней мы ранее уже писали здесь). И вот, судьба, или, лучше сказать, звезды сводят нас вновь.

«Персеиды» – книга непосредственно об августовском звездном дожде (он же «персеиды»), высокий читательский рейтинг, по отзывам – прелесть распрелестная, на обложке – котик. Надо брать! Поумерила мой пыл только пометка «товар закончился». «Закончился» и неизвестно «когда…», если вообще… все потому, что книга оказалась 2014 года издания. #Печалька

Осталось только одно – работать с тем, что есть, т.е. читать бесплатный ознакомительный фрагмент. Если честно, идея предварительной оценки книги по этому самому фрагменту периодически нас посещала, но никогда еще проблема не стояла так остро, как сейчас. Поэтому не будем более откладывать и начнем.

Начнем так, как поступил бы любой читающий человек с неизвестной ему книгой – поищем аннотацию.

Героиня повести Марианны Гончаровой верит в то, что падающие звезды могут выполнять заветные желания. И в назначенную мирозданием августовскую ночь забирается на крышу своего надежного, теплого и дружелюбного дома, чтобы встретить Персеиды и загадать им желания своих друзей и родных, которые старательно собрала накануне. Она – микроскопическая песчинка огромного космоса – сидит посреди звездного неба и терпеливо ждет, когда появятся эти всемогущие вестники Вселенной. Ждет и не перестает удивляться великому миропорядку, созданному по прихоти какого-то очень изобретательного и мудрого существа. Она обнимает любовью весь этот восхитительный мир, в котором живет и с замиранием сердца ждет, когда полетят Персеиды. Вновь и вновь дающие надежду великому чуду жизни, которому никогда не будет конца.

Как всегда у Гончаровой, и в ее новой повести удивительно сочетается серьезное, доходящее до трагизма, и легкий органичный юмор.

Все так и есть, героиня повести Магии Гончаровой – сама Мария Гончарова, писательница и человек, свято верящий в то, что загаданное падающей звезде желание непременно сбудется (может, у кого-то и не сбывается, но только не у нее, пусть порой и приходится подождать). Поэтому, накануне звездного дождя, она предлагает своим знакомым и верным читателям себя в качестве посредника между ними и так желанным чудом.

Пожеланий набралось много, и шутливых, и серьезных. Однако, перечитывая полученные щемяще трогательные строчки от близких людей, Марианна понимала: лезть-таки придется – и она «полезла на крышу и читала вслух эти пожелания, произносила их как заклинание и, подсвечивая распечатанный список друзей и их просьб фонариком, молила за них небо и падающие звезды. Я говорила со звездами как с живым и понимающим собеседником. Понимаешь, говорила я, мальчик не ходит. Почему? За что? Он же ребенок – родился с абсолютной верой в справедливость – и видит, что все дети бегают, играют, а он – нет. Это разве правильно?

… 

А такое… Нет, ты слушай, слушай, эти письма не мне, а тебе, дорогое мироздание! И если что-то где-то я еще могла придумать или досочинить в этой книжке, то письма эти абсолютно подлинные. Вот, слушай: 

… 

«Хочу ребенка. Везде просила. Лечилась двадцать лет. И ничего. А вдруг звезды помогут? Попросите для меня, пожалуйста, ребеночка. А то мне уже больше сорока. Карине». 

…

«А можно попросить про котенка? Чтобы котенок-подобранец выжил. Чтобы поправился и ему нашлись хорошие добрые руки. (У нас три кота и две собаки.) Если нет, мы его оставим себе, конечно, только пусть выживет. Только пусть выживет. Мы уже четыре ночи спим по очереди. Пожалуйста! Гиджан» 

…

«Свободы. Внутренней свободы. Устала себе все запрещать. Даже все рассказать не могу. Запрещаю себе любить, путешествовать, купить. И уйти от этого страшного человека запрещаю. Ищу причину – почему? Дети? У меня их нет. Деньги? Да я сама зарабатываю. А отец говорит: «Что люди скажут?» Здесь у нас, в глубинке под Рязанью, такие языки злые, хоть и Есенин тут родился у нас. Сплетен боюсь. Вот и запрещаю себе все. Чтобы имя мое не трепали. Наташа».

Зачитав эти послания мирозданию, как заклинание, повторив для надежности несколько раз, сидела Марианна, закутавшись в одеяло, на крыше, а вокруг жил своей обычной жизнью провинциальный городок, где все друг друга и всё друг о друге знали. Именно эти истории и воспоминания, очень теплые и уютные, составляют большую часть прочитанного. А цейсовский бинокль, предусмотрительно захваченный Марианной с собой на крышу для более тесного общения со звездами, позволяет и осмотреться с высоты, глянуть, кто чем занят в столь позднее время:

«В каждом доме – свой мир, своя вселенная. В каждом доме есть свое небо, и свое божество, и своя дата дня творения, и разные, такие разные по цвету и размеру сандалики у входа.

А кто это там все никак не угомонится? А-а, баба Надя. Во-он она бродит по двору, модная, по мнению старушек с лавочек, в тренировочных штанах с белыми полосками, пластиковых шлепанцах – цонк-цонк, цонк-цонк, – звонко клацают они по выложенной красивым узором садовой плитке. Баба Надя заглядывает во все углы, обходит владенья свои и сама с собой разговаривает: 

– А я йий кажу, игде ж ты убрала, ты ж не убрала. А она мене – убрала. А вот это шо? А от это шо? Ничо не убрала, а говорит мине, шо убрала. 

В окне летней кухни маячит недовольное личико Оксаны, жены любимого внука бабы Нади. Оксана закатывает глаза и качает головой, мол, сколько это может продолжаться».

Или вот, еще одна припозднившаяся личность:

«О, а это кто шаркает ногами? Баба Галя пришла домой. Где это она шастает? И знает ли об этих подозрительных ночных прогулках ее дочь Лида. Может, у бабы Гали есть кавалер. А что? Как говорит одна дама элегантного возраста: «На каждый товар есть свой покупец».

Но «модная баба Надя» - мой личный фаворит:

«Однажды перед Новым годом она, как сама говорит, «натрапыла» на селедку. Особо в городе нашем ценимую людьми селедку – жирную, малосольную, с красным сияющим глазом, чуть не подмигивала, такая свежая. В магазине «У Нюмы», где Клава торгует. Ну, долгая там история: Нюма уехал, Клава осталась, магазинчик людям нравится, вывеска осталась прежняя. А магазин «У Клавы» тоже есть, но там торгует Света, невестка Клавы. Так и говорят у нас сейчас:

– Купила у Клавы. 

– У Клавы, где Света, или у Клавы – «у Нюмы»? 

– У Клавы – «у Нюмы». 

– А у Клавы, где Света, что, нету? 

– Ну, наверное, есть. Клава ведь привозит все оптом. Но я брала у Клавы «у Нюмы». 

На слух приезжего – бред сумасшедшего, а местные все прекрасно понимают. Они знают, где сегодня брать самое вкусное, самое свежее, именно то, что у соседки в пакете: мясо, рыба, соленья, маслины, оливки, сдоба, конфеты и прочее самое. 

Как-то зимой баба Надя купила у Клавы, где «у Нюмы», одну рыбу «попробувать», отнесла домой, ей понравилось, вернулась на рынок. А в магазинчике, в отделе том селедочном, уже собрались люди: базарный день, воскресенье, канун новогодних праздников, – идет бойкая торговля. У Клавы, где «у Нюмы». Там все особенное. Я же говорю – у нас люди в еде хорошо разбираются. И давай все спрашивать, а откуда селедочка, а кто солил, а когда получили. Тут в хор интересующихся и вступает баба Надя с сольной партией: я брáла! Гадость! не берите! Нафтой (то есть нефтью) воняет. Бельзиной (то есть бензином) и химияй. У в рот узять незя. 

Разочарованные потребители под смущенным, извиняющимся взглядом продавца Клавы Игрушкиной покинули магазин. Баба Надя потопталась и, дождавшись, когда уйдет последний покупатель, перегнулась через модную витрину-холодильник с разной рыбой и прошептала: 

– Клава, а ну быстро накидай мне усюда ув торбочку всю уселедовку, шо в тебя осталáся. И давай швыденько мэни. 

Вот такая у нас соседка. С тех пор мы дома называем селедку уселедовкой».

В ознакомительном фрагменте поместилось так много всего: и баба Надя, и Сирожа с бумерангом, и таинственная история про проданный за большие деньги, но с огромным секретом в подвале, домик-развалюха. Так много, но и так мало, ведь хочется большего. Поэтому, твердой рукой вношу Марианну Гончарову и ее книги в список к следующему заказу литературы.

Lee-Ann